Сообщений в теме: 1891

[Роман]

Розовые в фигуральном смысле! А где еще Никлаус их примерял? Я что-то не припомню сразу.

[Loreley]

Розовые в фигуральном смысле! А где еще Никлаус их примерял? Я что-то не припомню сразу.

В спектакле из Мет. Который с Шиковым. Может, и еще где, но я не вспомню.

А, кстати, розовые очки у кого-нибудь, кроме Доминго, были?

[Роман]

Розовые в фигуральном смысле! А где еще Никлаус их примерял? Я что-то не припомню сразу.

В спектакле из Мет. Который с Шиковым. Может, и еще где, но я не вспомню.

Спасибо! Плохо я помню этот спектакль, давно смотрел.

А, кстати, розовые очки у кого-нибудь, кроме Доминго, были?

Вот об этом я тоже не задумывался. Для меня они там всегда розовые, потому что положено ему видеть Олимпию в розовом свете - и все тут!
ЗЫ: Все жду, когда Кримхильда Зальцбург посмотрит и проведет тамошнему Гофману сеанс психоанализа...

[Arashi]

Раньше она Карсена посмотрит, я боюсь.

[Роман]

Раньше она Карсена посмотрит, я боюсь.

Это тоже можно, порядок здесь не столь принципиален. Просто мне всегда казалось, что маквикаровские кактусы больнее колются.
ЗЫ: А еще на Хайкопи висит МакВикар Первый, он же Добрый!

[Kriemhild]

А я Зальцбург посмотрела! Сейчас отчёт допишу и выложу.

[Роман]

А я Зальцбург посмотрела! Сейчас отчёт допишу и выложу.

Ждем с нетерпением!
Я сам вчера только до Антонии включительно пересмотрел, Джульетту с эпилогом оставил на эту ночь... Кстати, последний рип качеством заметно лучше того, что был у меня раньше, и рассинхрона нет.

[Kriemhild]

Итак, вот отчёт. Возможно, нескольк сумбурный, потмоу что писался влёт.
Два дня подряд мною отмечался день Гофмана; мало было чтения «Ночных рассказов» в ночи и растянувшегося пересмотра постановки Оливье Пи, так сегодня я, наконец, через чужой компьютер скачала «Сказки» из Зальцбурга.
Сначала сугубо личное: главной мыслью после просмотра было «Полный абзац». Постановка Пи мне в целом понравилась больше, в первую очередь из-за Гофмана, который здесь мне был очень несимпатичен, и из-за Музы, которую здесь было очень жаль, но которая там мне ближе. Злодеев люблю и там, и тут, но здесь меня шокировал встрёпанный безумный учёный Коппелиус, который кушал глазки из банки с довольным видом.
Теперь о высоком.
Место действия одно – это комната Гофмана, где он живёт и сочиняет. Здесь жуткий бардак, место это – проходной двор, мебели никакой, кроме длинного стола, остатка былой роскоши, словом, мерзость запустения. Наркоману и алкоголику Гофману всё равно, пришёл ли к нему Линдорф, пришла или ушла Муза; это уже совершенно деградировавший человек. Если сейчас Линдорф может хоть на стол вскочить и прокричать ему свою арию, может тростью в него тыкать и письмо читать прямо над ухом, то когда-то он, очевидно, поразил его, писателя, воображение, раз уж во все злодеи в его повестях похожи на Линдорфа.
Сказочные события происходят не столько в голове Гофмана, сколько, скажем так, в голове его читателей – рассказывая сказку об Олимпии, он меняет пространство вокруг силой своего воображения, и Муза (будем считать, что это имя его подруги) ходит по лаборатории Спацалани, с восхищением оглядываясь. История получилась мрачноватая, но захватывающая; по молодости Гофман любил карикатурные образы, вот и вёл в сюжет Линдорфа в виде Коппелиуса. Автор, конечно, знал, чем всё закончится – ведь он снимал очки, пока Олимпия пела, то есть мог видеть, кто она на самом деле. Ну, увлёкся немного своей сказкой по мотивам «Франкештейна»…
Муза тогда ревниво и несколько насмешливо относилась к творчеству Гофмана. Однако потом она и сама увлеклась его сказками. Сочиняя «Антонию», он смешит её, придумав слугу Франца, а что касается Антонии, то муза не любит её как персонажас, однако всё же жалеет. Ведь Антония умрёт в конце повести, это понятно читателю сразу. Но тут в сюжет вторгается доктор Миракль, персонаж, совершено не слушающийся Гофмана.
В этой повести Гофман заметно вырос как писатель, образы его куда более живые и объёмные. Он и сам увлекается ими, куда сильнее, чем это было с «Олимпией». Он отдаёт им собственные интонации: и Антония, и советник Креспель повторяют его слова и музыкальные фразы (ну да, ведь это есть и в самой музыке оперы!). Обстановка стала из реалистичной, овеществлённой (как это было в первой повести), символичной, таинственной – дерево со скрипками на нём, закрытый тканью портрет… Однако то ли вместе с мастерством Гофмана, то ли вопреки ему, образ Линдорфа стал сильнее и действует независимо от воли писателя. Возможно, потому, что писатель не сам его придумал, а взял более-менее из жизни.
Итак, Гофман и Креспель поют дуэтом, а Миракль говорит своё; более того, он контролирует других персонажей Гофмана! Он буквально управляет Антонией, как марионеткой. После ухода доктора Гофман обращается к ней, мучимый угрызениями совести: извини, что я тебя такой придумал, с такими предлагаемыми обстоятельствами. Муза переживает из-за всего этого вдвойне: во-первых, вон как бедный Гофман мучится из-за собственного персонажа, а, во-вторых, Музу одолевает ревность. А Антония льнёт к вышедшему из камина доктору Мираклю, как к новому автору. И – кульминационный момент! На сцену входит персонаж, созданный самим Мираклем. Мать Антонии, между прочим, «оформлена» в тех же тонах, что и Миракль. И далее Миракль убивает героиню Гофмана без всякого участия автора.
Третий акт показывает нам упадок художника. Никакой обстановки, никакой атмосферы, только туман и какие-то бредовые тени, порождения больной фантазии Гофмана. Всех деталей – луна и въехавшая на сцену гондола. Жуткие, неестественные фигуры, увивающиеся вокруг Гофмана и Музы – его смутные мечты. В том числе его фантазии об убийстве – некая фигура с ранами на спине появляется на сцене сразу же, когда ещё и о Шлемиле-то речи не идёт. Что-то неразборчиво развратное, венчающееся появлением готической Джульетты. Дапертутто в этой толпе видений совершено чужой (и самый живой - как и Шлемиль, так похожий на Дапертутто своим мундиром) – он не вымысел Гофмана, а некая самостоятельная сила, сила, управляющая миром Гофмана. Сам Гофман над собственными фантазиями никакой власти уже не имеет – тени надвигаются на него, требуя отдать отражение. Это и происходит: тот, кто изначально участвовал в повестях в качестве карикатуры, в финале отнимает у автора душу.
А зачем, спрашивается, всё это было нужно Линдорфу? Зачем вертеть чужими персонажами, делать писателю гадости внутри его произведений? Ответ нащупывается в финале третьего акта, когда Дапертутто пытается утешить Музу, и в собственно финале, когда приходит Стелла – в белом платье и чёрном плаще поверх него, то есть одетая так же, как Муза. Вот чего хотел Линдорф, вот какой дивы добивался – Музы! Скажу больше, Муза – и есть настоящая Стелла (в том смысле, что это две ипостасти одного и того же). Таким образом, перед нами «Моцарт и Сальери» в развёрнутом виде. И ведь он её действительно получает.
Потому что Гофман больше не может писать. После бредовой «Джульетты» он ничего не создал. Он потерял вдохновение, и ещё обвиняет в этом подругу. Он потерял и любовь и разложился как личность. Вдохновение уходит от него под руку с Линдорфом, переступив через авторский труп, а любимая уходит, видя, что того, кого она любила, здесь больше нет. И Гофман умирает. Если он не умер на месте от передозировки (ведь он ещё в начале укололся дважды и с небольшими промежутками), то он умрёт в скором времени. Так или иначе, как писатель и как личность он больше не существует.

Сообщение отредактировал Kriemhild: 19 января 2011 - 20:06

[Arashi]

Великолепно, Кримхильда! Брава! Я, кстати, не очень люблю эту постановку именно за её полную безнадёжность.

[Kriemhild]

(Блин, третий раз ответ пишу, а он всё не высылается)
Спасибо за хорошее к моей писанине отношение
Гофман там такой несимпатичный и настолько дегенерат, по-моему, чересчур; вот что мне так больше всего не понравилось. Ну, и Шикофф по части вокала как-то...
Кстати, читала "Песочного человека": там главный герой сошёл с ума после происшествия с куклой, а Гофман ничего, уцелел. Всё-таки оказался не так уж слаб душой.

[Kriemhild]

Кстати, а ещё в зальцбургском спектакле Франц - бывший оперный тенор, которого советник Креспель взял из жалости (он, кстати, делает скрипки прямо по первоисточнику). И он пытается спеть, как бывало, а голоса уже давно нет; и станцевать-то уже не станцуешь; поэтому он со злости скрипки швыряет в камин, и поэтому я ужасно радовалась, когда он в конце всё-таки запел.

[Роман]

Гофман там такой несимпатичный и настолько дегенерат, по-моему, чересчур; вот что мне так больше всего не понравилось. Ну, и Шикофф по части вокала как-то...

По части вокала - здесь он уже не так молод, но лучшего Гофмана в плане игры, в плане образа я просто не знаю! Естественно, я не только об этой постановке, а обо всех сразу (с ним только на видео доступно 5 вариантов Сказок). Но и здесь, по-моему, он играет совершенно гениально. И очень удивило отсутствие восторгов в адрес Кирхшлагер, которая, по-моему, именно в этой постановке является центром, наравне с Шиковым!
Предпочтение Пи меня тоже удивляет, но о вкусах, как мы уже выяснили, спорить бесполезно...
В целом чрезвычайно интересный отчет, очень много новых неожиданных (впрочем, в данном случае относительно неожиданных - я не сомневался, что что-нибудь этакое в Вашем отчете будет) поворотов!

Кстати, читала "Песочного человека": там главный герой сошёл с ума после происшествия с куклой, а Гофман ничего, уцелел. Всё-таки оказался не так уж слаб душой.

Само собой! Кажется, НРД уже по этому поводу предъявлял Барбье и Карре обвинение. Естественно, они творчески переработали литературные первоисточники! Кстати, в рассказе "Советник Креспель" вообще нет никакого злого доктора, если Вы помните.
И если бы герой в первой же сказке сошел с ума и прыгнул с башни - опера бы на этом и закончилась.

[Kriemhild]

По части вокала - здесь он уже не так молод, но лучшего Гофмана в плане игры, в плане образа я просто не знаю! Естественно, я не только об этой постановке, а обо всех сразу (с ним только на видео доступно 5 вариантов Сказок). Но и здесь, по-моему, он играет совершенно гениально. И очень удивило отсутствие восторгов в адрес Кирхшлагер, которая, по-моему, именно в этой постановке является центром, наравне с Шиковым!

Киршлагер очень, очень хороша. Оператора постоянно тянуло снимать её крупным планом, такое у неё было лицо. Но, наверное, именно из-за неё мне не понравился Гофман - зачем он так её мучает, гад?

Предпочтение Пи меня тоже удивляет, но о вкусах, как мы уже выяснили, спорить бесполезно...

Я полагаю, первые Сказки - это как первая любовь; ну, и Гофман там симпатичнее как человек.

В целом чрезвычайно интересный отчет, очень много новых неожиданных (впрочем, в данном случае относительно неожиданных - я не сомневался, что что-нибудь этакое в Вашем отчете будет) поворотов!

И что же было неожиданным? (Мне интересно, как этот спектакль воспринимают нормальные зрители, а не одержимые своими идеями люди вроде меня )

Само собой! Кажется, НРД уже по этому поводу предъявлял Барбье и Карре обвинение. Естественно, они творчески переработали литературные первоисточники! Кстати, в рассказе "Советник Креспель" вообще нет никакого злого доктора, если Вы помните.
И если бы герой в первой же сказке сошел с ума и прыгнул с башни - опера бы на этом и закончилась.

Да, но зачем бвинять либреттистов - Гофман только достойней вышел.
О советнике Креспеле: а там интересно ведь выходит - она сама предпочла музыку жизни. Думаю, Олимпия и в опере пришла бы к этому сама, безо всякого Миракля; "Она ангел!" - "Нет, она артистка".
Хм, а когда Гофман перечислял своих любимых - актрису, юную девушку и куртизанку - кого он имел в виду под актрисой? Олимпию или Антонию?

[Огненный ангел]

Oui, Stella!
Trois femmes dans la même femme!
Trois âmes dans une seule âme!
Artiste, jeune fille, et courtisane!

Учитывая, что Олимпия была куклой (un automate) и души не имела, остаётся только принять в рассчёт Стеллу. При таком раскладе артисткой становится Стелла, а юной девушкой - Антония.

[Kriemhild]

Хм, так вроде бы речь идёт о трёх любовях Гофмана, объединённых в одной Стелле. То есть все три эпитета равно относятся к Стелле и так. Может, он "юная девушка" говорит об Олимпии - потому что считал её, как-никак, живой?

[Роман]

Киршлагер очень, очень хороша. Оператора постоянно тянуло снимать её крупным планом, такое у неё было лицо. Но, наверное, именно из-за неё мне не понравился Гофман - зачем он так её мучает, гад?

Так это не Шиков гад, а МакВикар!
В качестве противоядия рекомендую все же посмотреть его же версию из Фламандской оперы - там многое похоже, но без наркоты и финал светлый! Да и вообще постановка другая.

Я полагаю, первые Сказки - это как первая любовь; ну, и Гофман там симпатичнее как человек.

Разве что...

И что же было неожиданным? (Мне интересно, как этот спектакль воспринимают нормальные зрители, а не одержимые своими идеями люди вроде меня )

В частности - идея вымышленного злодея, который постепенно выходит из-под контроля автора. Но трактовки злодеев Вам всегда особенно хорошо удаются.

О советнике Креспеле: а там интересно ведь выходит - она сама предпочла музыку жизни. Думаю, Олимпия и в опере пришла бы к этому сама, безо всякого Миракля; "Она ангел!" - "Нет, она артистка".

Только Антония, полагаю. А это уже моя больная тема, я давно с ней ношусь, и на то есть причины... Если кратко - в старых постановках, особенно следующих традиционной редакции, очень любили изображать Антонию ангелом и противопоставлять двум другим героиням (сюда же хорошо укладывается перестановка актов). А на самом деле она именно артистка, которая так или иначе уйдет от Гофмана, хотя она сама этого сперва не понимает. А ее сцена с Мираклем - это своего рода внутренний спор, Миракль тут выступает как ее двойник, темная сторона ее личности, что ли. Вообще тема двойничества в этой опере заслуживает отдельного разговора!

Хм, а когда Гофман перечислял своих любимых - актрису, юную девушку и куртизанку - кого он имел в виду под актрисой? Олимпию или Антонию?

В моем понимании так: Олимпия - юная девушка, Антония - актриса, с Джульеттой и так все ясно... Кстати, они и по возрасту очень хорошо выстраиваются. Если Антонии 20 (это есть в тексте), то Олимпии (или ее "реальному" прототипу) может быть лет 16, а опытной куртизанке Джульетте - не меньше 25 или даже 30. Вот и выстраивается история мучительной многолетней любви Гофмана, которую я как-то пытался "реконструировать"...

[Kriemhild]

Ой, читаю темы - оказывается "Моцарт и Сальери" тут уже появлялись. В смысле зависть Линдорфа и желание заполучить Музу. А я думала, что сама до этого додумалась

[Роман]

Oui, Stella!
Trois femmes dans la même femme!
Trois âmes dans une seule âme!
Artiste, jeune fille, et courtisane!

Учитывая, что Олимпия была куклой (un automate) и души не имела, остаётся только принять в рассчёт Стеллу. При таком раскладе артисткой становится Стелла, а юной девушкой - Антония.

Не пойдет, Стелла не может быть одной из трех, поскольку она их всех в себе заключает!

[Kriemhild]

Так это не Шиков гад, а МакВикар!

Режиссёр? Ну, значит, Шиков в самом деле молодец, потому что я не любила его живой неприязнью. Он был симпатичен только в "Антонии", потому что писал, творил.

В частности - идея вымышленного злодея, который постепенно выходит из-под контроля автора. Но трактовки злодеев Вам всегда особенно хорошо удаются.

Я по жизни копаюсь во всяких гадских личостях и крикипаю к ним душой; это, кажется, врождённое. Что касается той идеи, то, может, я и не права, что увиглядела её в этом спектакле - потому что темы театра-в-жизни, режиссуры и отношений автора с героями - мне близки, и я их везде вижу.

Только Антония, полагаю. А это уже моя больная тема, я давно с ней ношусь, и на то есть причины... Если кратко - в старых постановках, особенно следующих традиционной редакции, очень любили изображать Антонию ангелом и противопоставлять двум другим героиням (сюда же хорошо укладывается перестановка актов). А на самом деле она именно артистка, которая так или иначе уйдет от Гофмана, хотя она сама этого сперва не понимает. А ее сцена с Мираклем - это своего рода внутренний спор, Миракль тут выступает как ее двойник, темная сторона ее личности, что ли. Вообще тема двойничества в этой опере заслуживает отдельного разговора!

Да! Да! Я старых постановок не видела-не слышала, но мне сразу эта мысль пришла! Испугалась бы - не запела бы.
У Проппа в "Морфологии волшебной сказки" была интересная тема: что порой Героиня не помогает Герою, а даже устраивает козни, хотя, казалось бы, должна была помогать ему одолеть Дракона. Красавица, Героиня выступает как теневая сторона Дракона.

В моем понимании так: Олимпия - юная девушка, Антония - актриса, с Джульеттой и так все ясно... Кстати, они и по возрасту очень хорошо выстраиваются. Если Антонии 20 (это есть в тексте), то Олимпии (или ее "реальному" прототипу) может быть лет 16, а опытной куртизанке Джульетте - не меньше 25 или даже 30. Вот и выстраивается история мучительной многолетней любви Гофмана, которую я как-то пытался "реконструировать"...

Согласна полностью. Олимпия, правда, выглядела на шестнадцать, потому что на самом деле ей неизвестно сколько

Сообщение отредактировал Kriemhild: 19 января 2011 - 21:59

[Роман]

Режиссёр? Ну, значит, Шиков в самом деле молодец, потому что я не любила его живой неприязнью. Он был симпатичен только в "Антонии", потому что писал, творил.

Режиссер, он самый!

Я по жизни копаюсь во всяких гадских личостях и прикипаю к ним душой; это, кажется, врождённое. Что касается той идеи, то, может, я и не права, что углядела её в этом спектакле - потому что темы театра-в-жизни, режиссуры и отношений автора с героями - мне близки, и я их везде вижу.

Ну почему же Вы не правы? Во-первых, именно в этой опере возможно бесконечное число разных трактовок, иногда диаметрально противоположных. А во-вторых - как раз эта идея очень даже интересна и заслуживает самого пристального внимания!

Да! Да! Я старых постановок не видела-не слышала, но мне сразу эта мысль пришла! Испугалась бы - не запела бы.
У Проппа в "Морфологии волшебной сказки" была интересная тема: что порой Героиня не помогает Герою, а даже устраивает козни, хотя, казалось бы, должна была помогать ему одолеть Дракона. Красавица, Героиня выступает как теневая сторона Дракона.

Проппа я не читал, но когда-то в молодости осилил любопытную книжку - "Проблемы поэтики Достоевского" Бахтина. Вот там как раз очень подробно разбирается (не только применительно к Достоевскому) это самое двойничество и вот такие диалоги-споры с двойником (или с самим собой). Сцена Миракля и Антонии сюда очень хорошо вписывается.
Плюс Никлаус - тоже в каком-то смысле двойник самого Гофмана...

Согласна полностью. Олимпия, правда, выглядела на шестнадцать, потому что на самом деле ей неизвестно сколько

Здесь я, опять же, говорил не столько о конкретной постановке, сколько об опере в целом, вернее - о той "реальной" любовной истории, которую Гофман в приукрашенном виде рассказывает студентам у Лютера...

[Огненный ангел]

Согласна полностью. Олимпия, правда, выглядела на шестнадцать, потому что на самом деле ей неизвестно сколько

Здесь я, опять же, говорил не столько о конкретной постановке, сколько об опере в целом, вернее - о той "реальной" любовной истории, которую Гофман в приукрашенном виде рассказывает студентам у Лютера...

Учитывая, что показ куклы подаётся как вывод девушки в свет, предполагаю, что Олимпии по фиктивной биографии много больше быть не могло.

[Kriemhild]

Ну почему же Вы не правы? Во-первых, именно в этой опере возможно бесконечное число разных трактовок, иногда диаметрально противоположных. А во-вторых - как раз эта идея очень даже интересна и заслуживает самого пристального внимания!

Может, и права; я имею в виду, что, может, режиссёр вообще такого не закладывал. Сейчас тему читаю - "Антония" прочитывается таким образом, что всё происходящее (в том числе и действия Миракля) выходит из-под пера Гофмана. Всё, как всегда, относительно.

Проппа я не читал, но когда-то в молодости осилил любопытную книжку - "Проблемы поэтики Достоевского" Бахтина. Вот там как раз очень подробно разбирается (не только применительно к Достоевскому) это самое двойничество и вот такие диалоги-споры с двойником (или с самим собой). Сцена Миракля и Антонии сюда очень хорошо вписывается.
Плюс Никлаус - тоже в каком-то смысле двойник самого Гофмана...

И этим двойником частенько выступает чёрт. ВОт и Антония всё "демоном" Миракля называет.

Здесь я, опять же, говорил не столько о конкретной постановке, сколько об опере в целом, вернее - о той "реальной" любовной истории, которую Гофман в приукрашенном виде рассказывает студентам у Лютера...

Я так и поняла. Он ещё, кажется, говорил, что ради неё оставил отчий дом?

[Kriemhild]

А ещё меня в зальцбургской постановке смутил мундир Дапертутто. Я себя поймала на этом, когда рассказывала сестре о своих впечатлениях: "И там Скарпиа... в смысле Раймонди... Блин! Дапертутто!".

Сообщение отредактировал Kriemhild: 19 января 2011 - 22:45

[Роман]

Может, и права; я имею в виду, что, может, режиссёр вообще такого не закладывал. Сейчас тему читаю - "Антония" прочитывается таким образом, что всё происходящее (в том числе и действия Миракля) выходит из-под пера Гофмана. Всё, как всегда, относительно.

Режиссер мог этого и не закладывать, но мысль все равно интересна!

И этим двойником частенько выступает чёрт. ВОт и Антония всё "демоном" Миракля называет.

Да, именно так! Впрочем, как и Гофман в прологе "видит" у Линдорфа рога.

Я так и поняла. Он ещё, кажется, говорил, что ради неё оставил отчий дом?

Совершенно верно!

[Роман]

А ещё меня смутил мундир Дапертутто. Я себя поймала на этом, когда рассказывала сестре о своих впечатлениях: "И там Скарпиа... в смысле Раймонди... Блин! Дапертутто!".

Так он по либретто капитан.