Ужин с Паваротти
Реклама оповестила о приближающемся событии за несколько месяцев. В газетах и на афишах появились снимки окаймленной бородой физиономиеи в беретке, и с самой весны каждый в Провансе, кому слон не оттоптал ушил, то и дело слышал: "Император Паваротии - так его титуловал Le Provencal - прибудет летом, чтобы спеть для нас". Более того, благодаря месту исполнения выступление обещало стать концертом эпохи. Петь маэстро собирался не в оперном театре Авиньона, защищенном от всех превратностей природных, не в зале празднеств в Горде, а на открытой сцене, сложенной из грубо отесанных его земляками камней с Апеннинскго полуострова девятнадцать веков назад, в Античном театре Оранжа. Воистину, чудесное явление.
Билеты разошлсь задолго до концерта, для того, чтобы раздобыть билет требовалась завидная реакция.
Решительные действия предпринял наш друг, большой специалист по такого рода операциям. Он с военной четкостью определил распорядок: готовность к шести вечера, обед в Оранже в половину седьмого, занять места в театре в девять часов ровно. Обеспечить личный состав подушками, чтобы не отсидеть мягкие места на каменных скаьмях. Прогрев внутренностей в антракте.
Ровно в шесть мы выехали из дома, через час прибыли в Оранж и обнаружили городок в праздничном настроении. Переполненные кафе жужжали, на мостовую выставлялись дополнительные столики, езда по улицам сопровождалась подсчетом выскочивших на проезжую часть официантов, с которыми удалось избежать столкновения. До представления еще два часа, а к амфитеатру уже тянулась публика с подушками и пикниковыми корзинами. Рестроаны представляли особое меню для soiree Pavarotti. Весь Оранж потирал руки в предвкушении события.
К девяти вечера мы заняли свои места. Толпа из прибывших то и дело останавливалась, как будто запиналась, и когда мы проникли туда, я понял почему. Входящий невольно задерживался, не могу не остановиться, воспринимая амфитеатр таким, какие его должен был увидеть сам Паваротти.
Оркестр безупречно сыграл увертюру Доницетти, музыка заполнила амфитеатр, окутала слушателей. Акустика здесь беспощадная, выделит любую фальшивую ноту.
На какое-то мгновение все в театре смолкло. И после этого молчания звуковой взрыв подействовал как физический удар. Перед зрителями появился этот человек. Он раскинул руки, обнимая толпу, соединил ладони и склонил голову. Паваротти готов петь.
- Quanto e cara, quanto e bella, - пел Паваротти. Голос его звучал легко, свободно, заполняя весь театр, как будто уменьшая объем до размеров комнаты. Певец стоял спокойно, осредоточив вес на правой ноге. Легкий ветерок играл тканью платка.
Закончил он так, как заканчивал кажду последующую вещь в этот вечер: с последней нотой голова слегка приподнималась вверх, широкая улыбка, поклон с распростертыми руками, рукопожатие с дирижером под отражающуюся от стены овацию. Он спел еще, и, прежде чем замерли аплодисменты, дирижер проводил его до занавеса. Я предположил, что ему надо дать отдых уставшим голосовым связкам и проглотить целебную ложку меда. Но мадам соседка выразила соверешнно иное мнение, надолго занявшее мое воображение.
- Конечно же, ему необходимо подкрепиться.
- Что вы, мадам!
Мадам развила свою теорию. У Паваротти не только величайший голос, но и тело немалое. Он большой любитель вкусно поесть. Концерт длится долго. Так петь, "почти как ангел" - работа нелегкая. Логично предположить, что нужно поддерживать запас энергии. Если углубиться в программу, можно увидеть, что она составлена таким образом, чтобы позволить в промежутках, во время оркестровых дивертисментов, принять солидную закуску из пяти блюд. Voila!
Я сунул нос в программу. Что ж, почему бы не прочесть ее таким образом:
Доницетти (insalata di carciofi)
Чилеа (zuppa di fagioli alla Toscana)
Антракт (sogliole alla veneziana)
Пуччини (tondello con funghi e piselli)
Верди (formaggi)
Массне (granita di limone)
И еще (caffe' e grappa).
Как и все зрители, я думал, что ткань в руке маэстро - платок. Но слишком уж велик. Мадам уверенно кивнула.
- Конечно же, это салфетка.
И мы продолжали наслаждаться концертом.
Паваротти был неподражаем не только в пении, но и в поведении. Он непринужденным образом контактировал с аудиторией, не боялся иной раз отступить от партитуры, нежно гладя в таких случаях дирижера по щеке, безупречно вступал, выходил и уходил. Однажды он вернулся на сцену в обернутом вокруг шеи голубом шарфе, спускавшемся до пояса. Я истолковал этот шарф как защиту горла от ночной прохлады. Как бы не так! - просветила меня мадам. Маэстро ненароком оросил себя соусом, прикрыл пятно, только и всего. Прелестен, правда?
Официальная программа завершена, оркестр на сцене. Зрительская масса скандирует: "Вер-ди! Вер-ди!", и Паваротти присоединяет к своему меню добавку: Nessun dorma, O sole mio.
Взрыв в публике, поклон оркестра, улыбка звезды - концерт окончен. Тринадцать тысяч человек присутствовали на ужине Паваротти, того не сознавая.
