Я не понимаю что Вы хотите сейчас доказать? Вы хотите сказать что Цирюльник без Чессы при прочих равных лучше Цирюльника с Чессой? Вы защищаете право дирижеров/режиссеров/администрации делать купюры в операх без уважительных причин? Что-то еще?
Что касается меня, то я считаю, что если ставится Цирюльник, то в нем обязана быть Чесса, за исключением случаев, когда по явно уважительным причинам исполнение Цирюльника с Чессой невозможно (например, отсутствие тенора способного качественно спеть Чессу, угроза забастовки оркестра из-за лишних 8-10 минут работы и т.п.).
Я ничего не пытаюсь Вам доказывать. Моя жизнь полна иными интересными занятиями...
Более того не надо мои слова передергивать. "При прочих равных" мне тоже будет "Севильский" интереснее полный, я только предпочту хорошее исполнение полному любой ценой... Более того я исхожу из того, что дирижеры, режиссеры, певцы и, страшно подумать, администрация тетров (хотя она-то уж к таким вопросам отношения в нормальных театрах не имеет) исходят из художественных критериев и из стремления честно сделать для зрителя хороший продукт , а не из того, что они что-то должны Вам лично...
"При прочих равных" мне тоже будет "Севильский" интереснее полный, я только предпочту хорошее исполнение полному любой ценой...
А почему нельзя сделать хорошее исполнение полным? Религия/профсоюз запрещают? Почему хорошее исполнение обязательно должно быть порезанным?
А как по-Вашему, режиссер с дирижером начинают с того, что берут ножницы и садятся в раздумье "кому бы нагадить"? Может быть множество причин, по которым тот или иной кусок приходится удалить. В случае с "Чессой" это как раз как правило отсутствие нужного исполнителя... М.б. даже такой исполнитель и есть для премьеры, но не для дальнейшей жизни спектакля. А спектакль - это тоже произведение искусства и нарушение его целостности влечет за собой также художественные потери. Постановщики не могут этого не учитывать, а и им хочется, чтобы спектакль жил подольше и это диктуется чисто прагматическими соображениями жизнеспособности театра.
Так или иначе это никогда не делается с легким сердцем и предполагать творческую нечистоплотность и преступные намерения просто глупо...
Берём конкретный пример - ставится "Севильский цирюльник" в не самом крупном театре на Балеарских островах. Как известно, репертуарные театры существуют прежде всего германских и славянских странах (да и там количество репертуарных наименований может сильно разнится в зависимости от вместительности театральных складов - в самых маленьких спектакли не переживают нескольких месяцев), а в романских и прочих спектакль редко проживает дольше конкретной серии спектаклей в одном театре (или нескольких, если это совместная постановка), т. е., аргумент оглядки на "дальнейшую жизнь спектакля" отпадает.
Исполнителям
заранее рассылают перечень КЮпюр, и мы узнаём, что купюры те же самые, что и в постановке в одном из швейцарских театров, где партию пел наш знакомый тенор. Тенор готовится спеть эту самую Чессу в крупном театре и ему нужно её где-нибудь впеть, для чего он просит театр раскрыть эту КЮпюру, а театр встаёт на дыбы и никак не согласен этого сделать.
Другой случай: "Жидовка" в Париже. Режиссёр уговаривает тенора спеть кабалетту, а тенор отказывается (вокальное состояние не позволяет). Сопрана, наоборот, хочет спеть оба отпущенных ей автором сольных номера, а тут уже режиссёр несогласен. В результате, помимо других КЮпюр в этой весьма продолжительной опере (как выяснил Рома, по длине она примерно равна "Нюрнбергским мейстерзингерам", а, по моему глубокому убеждению, ничуть не уступает им по качеству) мы имеем две КЮпюры из двух возможных (а могли не иметь и ни одной).
Третий пример: "Жидовка" в Вене. Спектакль идёт вот уже десять лет, и мы узнаём из различных официальных и полуофициальных записей разных спектаклей, что после премьеры (и так уже с большим количеством КЮпюр) опера давалась во всё более сокращённом варианте, т. е., неприкосновенной не являлась. Сейчас придёт Маня и скажет, что это режиссёр дал добро...
Четвёртый пример: "Беатриче ди Тенда" Беллини в Скале в шестидесятые годы. Дирижёр настаивает на купюре формообразующих элементов (сиречь, повторов в кабалеттах), а Сазерленд настаивает на том, чтобы повторы были. Противостояние закончилось тем, что дирижёра сменили более сговорчивым.
И что касается некоторых творческих личностей, прежде всего режиссёров - да, у меня лично есть подозрение, что они прежде чем начать собственно работу над спектаклем, для начала подгоняют партитуру под свои представления о "драматизЬме", результатом чего, при молчаливом согласии дирижёров и являются некоторые традиционные КЮпюры вроде повторов в кабалеттах или же очень своеобразные "редакции" "Пиковой дамы" в Германии или "Мазепы" в Италии - правда, в последнем случае этим наверняка заведовал дирижёр, так как интродукцию "Мазепы" обыкновенный режиссёр не перекроил бы. Иногда, впрочем, попадаются дирижёры-педанты, которые этих КЮпюр не допускают (конкретный пример - "Набукко", на котором Винни побывал в минувшую субботу).
И, наконец, не мешает вспомнить чуточку о гибкости: были времена, когда композиторы подгоняли (или даже перекраивали) оперы под конкретных исполнителей или просто редактировали оперы от постановки к постановке (частенько и от спектакля к спектаклю).
Одним из результатов такой гибкости композитора является ария Вани в третьем действии "Жизни за царя" (кстати, Медведь мне так и не ответил, почему он считает, что арии Вани и Собинина друг друга взаимоисключает). Издержками такой практичности являются так называемыми "баульные" арии и вообще элементы алеаторики, с той разницей, что в двадцатом веке
вся музыка произведения писалась одним автором, а в девятнадцатом и раньше это не было чем-то само собой разумеющимся.