Сходил на очередную оперу для школьников. Как всегда, неизвестный состав: Пётр Бечала, Надин Серра. На самом деле, Лючию должна была петь некая Диана Дамрау, но в последний момент она решила, что её телу нужен отдых и отказалась (очень жаль). Кроме Бечалы состав в основном был местный, из оперной программы Меролы. Поддержи отечественный талант!
Пели прилично, хотя было несколько удивительно услышать, что при всей гладкости голоса, у Бечалы очень явные переходы между регистрами. Надин Серра пела графиню в "Свадьбе" этим летом и не очень мне понравилась. У неё хорошая техника, но мне просто не нравится мне сам её голос. И к концу сцены сумасшетсвя было слышно, что она подустала и практически еле-еле допела. Наверное, не стоило браться за такую большую и трудную роль без большого сценического и певческого опыта. Баритон, певший Энрико, начал практически криминально, с надрывными фразами, но потом распелся до удовлитворительного состояния.
Больше всего мне понравилась сама постановка: мизансцены и детали. По замыслу постановщика, Лючия живёт в семье-корпорации. Брат использует её ради достижения своих целей и, в принципе, так же поступает и Раймонд. Кроме того, её возлюблюенный Эдгардо и сам не слишком уж психически уравновешенный, поэтому в конце концов Лючия несколько по-феминистски показывает всему этому патриархату средний палец, режет невинного Артурушку и сходит с ума. Периодически на сцене появлялось привидение невесты, которое преследовало Лючия: то оно встанет у фоната, то появится в окне. То есть либо Лючию действительно преследуюи призраки и страшный рок с самого начала, либо у неё уже давно поехала крыша, и она видит барабашек. Зритель, фантазируй сам.
Но лучше всех оказалась работа осветителей и планировщиков декораций. Вместо занавеса на сцене был большой экран со съемкой шотландских заливов и холмов. Потом этот “занавес” расходился в четыре стороны, как разрастающийся квадрат-сцена. С первой и до второй сцены первого акта был сделан так называемый time lapse ("серийная съёмка с временным интервалом"), то есть с помощью освещения были тонко передана смена ночи на рассвет перед тем, как Лючия приходит на встречу с Эдгардо. От волшебно мерцающей зари просто захватило дух. Потом в дуэте Лючии и Энрико было поставлено затемнённое окно, в котором снова осветился призрак невесты. В сцене на балу мерцание символической и минималистической люстры сверкало так же волшебно, как и утренняя заря, но намного гламурнее. В дуэте Энрико и Эдгардо почтив ся сцена находилась в темноте, кроме освещённого квадрата в центре, по периметру которого ходили и пели герои. А в это время на прозрачный сценический экран-занавес проектировали плывущие в ночном небе облака. Перед сценой сумасшетсвия празднование проходило в передней части сцены, но потом задний занавес-экран раздвинулся и перед нами предстала постель молодожёнов, где Лючию сидела на белой простыне. Лючия сошла с кровати и начала медленно тащить за собой простыню, обнажая мёртвое тело Артуро. Растащив кровавую простыню на по сцене, она как раз начала петь о том, что ей видится белый алтарь с розами.
Короче говоря, с новыми технологиями оперные постановки смотрятся как артхаусное кино: волшебно и мистично. Схожу-ка я ещё раз.
Эмилия, Вы меня совершенно правильно поняли. 
