Лазарев, без сомнений, грандиозный дирижер! Оркестр звучал на выдающемся уровне. Звуковые эффекты четвертого действия просто зашкаливали. Сочетание тонкости проработки и звуковой лавины - признак класса дирижера. То есть в отношении Лазарева полный восторг и поклонение. Дирижер раскрыл даже те купюры, которые были сделаны в фондовой записи Проваторова для Полного собрания сочинений ПИЧ в грамзаписи. Особенно это касается финального действия. Честь ему и хвала!
Блестяще спела партию Настасьи Анна Нечаева. Я ее слушал впервые и остался немало впечатлен. Правильный лирико-драматический голос, хороший тембр, надежная техника и великолепная дикция.
А вот ко всему остальному претензий достаточно. Ко всему - это и к сценографии, и к мизансценам, и к качеству вокального исполнительства.
Но сначала надо отметить, что опера написана на дикое либретто. Язык - совершенно нечеловеческий. Архаичный. Порядок слов такой, что без бегущей строки даже филолог не разберется. Как это запомнить - уже проблема. А ведь надо еще сделать материал своим и спеть с чувством, с толком, с расстановкой. Чувство было практически у всех. Толку и расстановки почти всем не хватало.
Самое главное - неспособность голосом заполнить пространство пустой сцены. Чуть подальше от авансцены - и оркестр уже не перекрыть.
Второе и не менее главное - кашеподобная дикция.
Наименьшие претензии во всех смыслах - к Валерию Алексееву. Не понимаю, о каких руинах порой идет речь, если певец способен осилить партию Князя. Партия убийственная и безжалостная. Написана для драмбаритона и загнана в верхний регистр. Петр Ильич, видимо, собирался сделать ее неисполнимой. Конечно, Алексеев звучал не всегда идеально, но для живого спектакля - более чем приемлемо. Дикция у него лучше средней, хотя порой субтитры мне существенно помогали.
Манистина в партии Княгини существенно разочаровала. И дикцией, и звучанием голоса, и звуковыми провалами при пении в центре сцены. После ее Полины в КЗЧ я ожидал несколько иного. Конечно, партия очень тяжелая. Но и весьма выигрышная, если ее суметь преподнести. Но проблемы с дикцией оказались превалирующими.
Олег Долгов.... Тяжкий случай. Сценически - полный ноль. Есть выражение "метнуться кабанчиком". Так вот Долгов метался таким манером три действия подряд. Суетливость временами напоминала пациента лечебного заведения определенного профиля. С вокалом - несколько сложнее, что уже плюс. Сам голос вполне себе серый, но... Но ария четвертого акта была спета ОЧЕНЬ достойно. И вообще голос звучал как-то местами и временами. Дикция более или менее нормальная. Понимаю, что возможно исполнение партии Княжича как лучше, так и хуже. Но, повторюсь, сценический облик - никакущий. Невольно вспоминаю Амонова в костюме Императора. Долгов был столь же неудобоварим в предложенном костюме. Это не его вина, но беда - явная. Все дефекты фигуры были подчеркнуты беспощадно.
Почапский в партии Мамырова был весьма убедителен сценически. Но вокально время от времени были провалы звучности. Тем не менее, образ создать удалось, и это впечатлило.
Из полчища "моржей", коими полна "Чародейка", выделю в положительном плане только Татьяну Ерастову, ничуть не утратившую зычность голоса и отличную дикцию, и Гильманова, которого всегда было хорошо слышно. Более или менее прозвучал Александр Архипов в партии Кудьмы, хотя по мощи голоса Гильманов на эту партию подошел бы больше. Все остальное (точнее - остальные) - это невнятица, непрожеванная каша, которую без субтитров понять нет никакой возможности.
Выдержать и воспринять все действие фактически в одной декорации с меняющимися деталями - задача не из легких. Трагедия Шпажинского - это бытовая драма. А быта здесь фактически не было никакого. Понимаю, что склонность к минимализму имеет под собой некоторые причины. Но хотелось бы меньшей абстракции и большей конкретики. Хотя безоглядно ругать сценографию и режиссуру я бы в данном случае не стал.
В сухом остатке - участие Лазарева и Нечаевой (и в известной мере Алексеева) оставили впечатление о вечере явно со знаком плюс.
