Отправлено 07 декабря 2007 - 13:38
Прослушал сокращённую автором версию "Риенци" в записи под управлением Хольрайзера с Колло в заглавной партии. Если не принимать в расчёт первое действие, то опера в целом очень хороша, но при этом дико сложна для исполнения даже в таком виде.
Увертюра - наихудшая музыка, которую я когда-либо слышал у Вагнера - практически без контрастов, шумная и большей частью вульгарная. Сплошное фортиссимо и медь. От такого количества ре-мажора (самой воинственной, поскольку наиудобнейшей для меди тональности) и медного духовенства в увертюре и первом действии становится плохо. Хор без сопровождения в финале был своего рода отдушиной - редкое "нарушение" преобладающих тембра и громкости. К сожалению, закрыл Вагнер эту отдушину слишком быстро.
Тем не менее, слышно, откуда пошли очень многие места в Голландце и особенно Тангейзере и Лоэнгрине (выходной речитатив Риенци сильно напоминает бесконечную речь короля Генриха Птицелова в первом действии Лоэнгрина).
Любовные излияния сопраны и меццы - хорошо, но не верю я всему этому у Вагнера (за исключением любовных дуэтов Тристана и Изольды и Зигмунда и Зиглинды). К тому же, Вагнер и в любовный дуэт умудрился вставить "воинственную" тему, а с ней и оркестровку.
Согласен с Ромой: третий и особенно второй финал очень хороши, но я бы эти "хороши" распространил бы и на оба действия в целом. Я на втором действии после первого просто отдыхал: в целом мягкие краски в оркестре (большая ми-мажорная сцена возвещения мира), гораздо меньше меди и грохота и вообще тембральное равновесие инструментальных групп, прекрасная сцена патрициев, замышляющих покушение на Риенциеву жизнь (практически вся "прошёптанная"), очень неплохой и, что самое интересное, органичный балет, во втором финале - большая шикарная сцена Риенци с противниками, плавно переходящая в ансамбль, потом - немножко смешная стретта с меццой и сопраной во главе.
В третьем - военный колорит, шикарная ария с кабалеттой у меццы, "пришёл, увидел, победил" патрициев (а заодно убил отца меццы (любовника сестры) , которое стоит Риенци меццухиной лояльности - большая сцена с молитвой, обилием маршей (действительно, многовато, но драматургически оправдано).
В двух последних действиях музыка тоже очень хорошая, но в целом интерес спадает. Я это для себя объясняю отсутствием каких-либо хитовых номеров (хотя бы одного хита на действие - и неважно, ансамбль ли это, ария или хор), хотя молитва Риенци из пятого действия относительно известна. Достаточно большое впечатление производит в четвёртом действии сцена отлучения Риенци от церкви, вся идущая на приглушённых тонах, в пятом - молитва и дуэт Риенци с сестрою. Пожар и крушение башни, хоть и отлично вписываются в общий колорит оперы, впечатлили не очень.
Есть некоторые музыкальные темы-идеи, так или иначе имеющие отношение к Риенци: первая - это зловещий мотив клятвы Риенци (которая обернётся против него в устах Адриано), вторая - мотив, характеризующий его как истинного римлянина. Отметил я также стремление Вагнера не переходить в другую тональность, не исчерпавши возможности одной тональности до конца (наиболее последовательно это проявится в "Лоэнгрине").
Драматургически, как это в своё время отметила Один, опера построена очень грамотно, начиная со сцены неудачного похищения Ирены и далее. Вообще "Риенци" очень близок именно к драме, а не к номерной опере - я бы даже сказал, ближе, чем некоторые позднейшие сочинения Вагнера. В частности, нет излишнего членения оперы на законченные номера, зато есть членение на сцены (так почти во всех следующих операх Вагнера). Хор используется практически как у Мусоргского в "Борисе Годунове" - не как абстрактная масса, а как собрание большого количества индивидуально обрисованных людей. Подобное использование хора у самого Вагнера имеется в "Лоэнгрине" и "Мейстерзингерах", разве что без предводителей, имеющихся в "Риенци" и у патрициев (Стефано Колонна и Орсини), и у плебеев (Чекко дель Веккьо и Барончелли).
В Риенци очень много отсылок к античности. Прежде всего это место действия - Рим, где народ живёт среди всей этой античной архитектуры, отсылка к идее республики (подзаголовок оперы: последний трибун), потом - балетная сцена (аллегория соединения древнего Рима с современным, сиречь, средневековым), а отношения Риенци с римлянами мне очень сильно напомнили отношения Перикла с афинянами: он их возвеличил, дал им свободу (вообще очень революционная идея; удивляюсь, как её саксонские цензоры за шесть лет до революции 1848-ого года пропустили), а они же потом его и прикончили, причём совместно с церковью. Риенци и особенно Ирена вообще преподносятся как последние настоящие римляне, о чём прямо заявляется в их дуэте в пятом действии.
Помимо этого отсылки к античности есть в драматургии оперы. Фактически драматургия "Риенци" является соединением двух драматургических принципов: большой оперы в том, что касается внешней стороны построения действия - зрелищности, контрастов, ярких, обладающих характером персонажей (буржуазная романтика) и классической древнегреческой трагедии во всём, что касается внутренней идеологии оперы - развитие действия от завязки через перипетию к катастрофе. Риенци приводит к гибели его же собственная гордыня: когда его брата, ещё ребёнка, убили патриции, Риенци, погрузивши руку в его кровь, сказал: "Горе тому, кто проливает мне родственную кровь" ("Weh dem, der mir verwandtes Blut vergießt"). То есть, он (ещё до начала действия оперы) взял на себя роль высшего правосудия - назовите его как хотите, сущность его от этого не меняется. Пока Риенци (папский нотариус) действует в интересах церкви, ему всё сходит с рук - в том числе и та же гордыня, с которой он обращается к побеждённым патрициям, и даже открытый вызов кайзеру, и согласие именоваться (в интересах свободы сограждан-плебеев, как он говорит) трибуном (как в Римской Республике), а не королём, которым его первоначально хотели сделать сограждане-плебеи. А потом он, с умыслом и без умысла, предаёт все инстанции, делавшие его поступки легитимными: под давлением сестры и её любовника, патриция по происхождению, милует патрициев, покусившихся на его жизнь, хотя им полагалась смертная казнь, потом, выступив против бежавших после помилования патрициев (дважды клятвопреступников), предаёт церковь (убитые им или по его приказу патриции, глумившиеся над церковью, обещали ей защиту в обмен на безнаказанность). В результате от него отступается и любовник сестры (Риенци не дал ему попытаться примирить патрициев с трибуном), и церковь, предающая его анафеме, и народ, приводящий приговор церкви в исполнение. В результате гибнут все три главных героя: Риенци, покусившийся на высшее правосудие, Ирена, решившая остаться с братом до конца и проявляющая таким образом завидное постоянство, и Адриано Колонна, так и не смогший решить, к какой стороне он принадлежит, но обративший клятву Риенци ("Weh dem, der mir verwandtes Blut vergießt") против него. Таким образом, вселенский порядок восстанавливается не мирным прекращением ссоры, как в случае Ореста и Эринний, а гибелью всех виновных в пожаре (почти что "Weltenbrand" из "Сумерек богов"). Противно только, что высшее правосудие, перейдя от богов (Бога) в руки людей (церкви), утратило главныя свойства, которыми должно обладать - справедливость и неподкупность.
"Voar não é prova bastante de angelidade"
José Saramago, "Memorial do Convento"
__________________________________________________________
老板
火天使
