Переслушивала я тут "Симона" с Таддеем, Стеллой, Тоцци и др. Не знаю, что мне скажут, но этот "Симон" у меня поделился на хорошую и плохую половину. Плохая - это Тоцци, Чеккеле и Чезари, которые все были ужасны и издевались над моими ушами. Особенно Паоло - он выглядел абсолютно тупым злодеем и только. Ну вообще не вдавался в образ. Из хорошего остались Таддей и Стелла, которые были замечательны и прекрасны, но вдвоем вытянуть целого "Симона", имхо, не смогли. Все-таки и Фиеско с Паоло (ладно уж тенор, я с него не требую) должны быть качественными. А то получилось, что Таддей раз - и спел, а остальные как дуэт, не дай бог, затянут - хоть уши затыкай
А уж Чеккеле свою арию "Cielo pietoso rendila" так проплакал, что я тоже чуть слезами не обливалась
Бедный он, бедный, девушку тут в четырех стенах заперли и пытают, а он себя жалеет, что больше ее не увидит
Зато меня очень проняли Таддей со Стеллой, когда у них была сцена в саду в 1 акте. Там Таддей такой... Я прямо как будто все мысли его Симона прочитала
Ведь он - Симон - совершенно не собирался ехать ни к какой Амелии. У него дел по горло, законы издавать надо, война с Венецией того и гляди случится, да и вообще, шведы Кемь взяли. А тут бросай все и иди уговаривай какую-то кисейную барышню. Но Паоло так просил, так просил, отказать было неудобно, так что Симон выкроил часок и поехал. Долго распинаться он не собирался, план был такой: поздороваться, пять минут поболтать о погоде, а потом спросить, не хочет ли Амелия выйти замуж за его старого проверенного друга Паоло. Амелия, конечно, откажется, Симон скажет "что ж, извиняйте, если что не так" и поедет домой. На фиг время терять с этими заносчивыми Гримальди. Лучше посидим вечером с татарским послом, он обещался научить в нарды играть и пузырь вдвоем раздавить. А Паоло с чистой совестью отчитаемся, мол, я старался, но она - ни в какую!
С таким вот настроем Симон и заявился в палаццо Гримальди. Вежливенько поздоровался, а Амелия, как и опасался, с порога начала важничать и нос воротить. Он тогда сразу ей подсунул приказ о помиловании ейного семейства, заранее захваченный из дому. И позволил себе только мягко ее упрекнуть за фыркание - мол, "cosi risponde a tant'orgoglio il Doge". Идея, конечно, принадлежала Паоло, самому Симону было глубоко до фени, что там с этими Гримальди, но Паоло твердо сказал, что Амелии это понравится. И угадал - Амелия разом прониклась. Симон же мысленно вздохнул и без энтузиазма приступил к основной задаче - сватовству. Разговор начал хоть и в правильном ключе (не скучно ли девушке одной в замке куковать), но сказал это чисто формально, равнодушным таким тоном. А сам думал, как бы ей предложение поаккуратнее передать, чтобы сразу в обморок не упала. Она ж того, аристократка, а ну как оскорбится и в отключку. А Симон и нюхательных солей отродясь в руках не держал, а по морде лупить вроде не по-дворянски. Однако тут Амелия его удивила: не то что в обморок, а наоборот, сама первая откровенно и трезво сказала, что мерзавец ваш Паоло, ручки куда не надо тянет. Симон разом заинтересовался. А тут Амелия совсем разоткровенничалась и все про себя и рассказала. Симон слушал ее, слушал и только молча удивлялся, насколько она, оказывается, серьезная натура, и как они с ним похожи. Прям родственные души. А он и не ожидал от банальной официальной поездки такого сюрприза. (И вообще, у Симона все в жизни внезапные приключения - то дожем за пять минут выбрали, то вот теперь с девушкой какой хорошей познакомился). А уж когда выяснилось, что она ему еще и родная дочка... Он там так выкрикнул "Мария!", что сразу стало ясно - никому ее не отдаст ни в жизнь. Я еще не знаю, как бы он ее за Адорно отдал, наверняка бы до последнего придирался
В общем, такое впечатление, что в этом "Симоне" одна линия Симона-Амелии, а остальные еле намечены..